Закабанная мечеть в Казани

 Закабанная мечеть одна из немногих мечетей в Казани, где есть место не только религиозной практике, но и реальным, мирским делам. На территории мечети действует социальная столовая, раздача продуктов

и одежды малоимущим. Вот уже несколько лет здесь проводятся меджлисы для детей-сирот, а недавно открылся детский спортзал. Кроме этого,

у сотрудников мечети есть немало новых планов – компьютерный класс, журнал для маленьких мусульман и цифровое телевидение. Мы побеседовали с имамом Закабанной мечети Саиджафаром Лутфуллиным.

- Саиджафар хазрат, вы уделяете огромное внимание детям сиротам, как вы думаете, это повлияет на их выбор в плане религиозной идентичности?

- Мы не ставим такой принципиальной задачи, потому что сама религия Ислам отрицает принуждение, этот выбор должен происходить осознанно, добровольно. Что касается непосредственно детей – мы их воспитываем. Мы должны сделать все, чтобы ребенок, достигнув совершеннолетия, во-первых, был богобоязненным, во вторых был социально полезным, он должен быть ориентирован на какую-то профессию.

Вот сейчас у меня сидят ребята, бывшие воспитанники детского дома, самостоятельно приняли ислам, постоянно при мечети. В данный момент, предлагал им на выбор три профессии - мебельщик, повар и массажист. Я просто подхожу к мусульманам, и говорю – возьмите ребят в ученики. И они мало того, что берут, им ставят минимальный оклад, чтобы у них был интерес.

- Вопрос с сиротами всегда очень болезненный. Он вообще как-то решаем?

- На Кавказе такой проблемы не существует, там сохранились традиции, институт семьи очень прочен. В Татарстане иная ситуация, фактически мы сейчас стоим у истоков возрождения религиозных и традиционных ценностей. Но потребуется 5 -10 лет, чтобы пройти этот переломный период. Тем не менее, ростки уже есть, есть непосредственное желание у людей возвращаться к своим истокам. Наша обязанность, как духовных лиц давать правильное направление именно из Корана и Сунны, не только на языке, но и на деле.

Кроме этого, на постоянной основе должны действовать благотворительные проекты - социальные столовые, раздача бесплатной одежды, психологическая помощь, трудоустройство, лечение алкоголизма и наркозависимости, реабилитационный центр после выхода людей из зоны. Мы каждый год говорим, что это необходимо, создаем круглые столы, а реально что?

Сейчас вот идет зэк с «Новотатарки», заходит в мою мечеть и говорит «Я хочу жрать, или ты мне дай, хазрат, поесть, или денег дай, или я пойду воровать». Вот реально. Мы такая инстанция, где турникеты не ставят, и начинаешь по своим карманам смотреть…

- Павел Астахов, например, предложил детей-отказников отдавать на воспитание в кавказские семьи. Тут, как бы, решается сразу две проблемы - надежное традиционное воспитание и финансовая помощь семье.

- Я категорически против этого. Это не решит проблемы. Все-таки, различие в менталитетах очень существенное, у нас немного по-другому все.

Сейчас вот нехватка персонала в мечетях, никто не идет из-за низких зарплат. А чем эти ребята не помощники? При мечетях всегда были шакирды.

- Недавно вы опубликовали статью с критикой в адрес ювенальной юстиции. Вообще, это западная традиция, появилась в США. Как она проникла в Россию?

- В России это пока экспериментально действует в некоторых регионах. Но уже известны столкновения с народом. Тем более что, ювенальная юстиция – орган, который не подчиняется никому, это своего рода государство в государстве. Я думаю, у нас это не пройдет, не то общество. Как это, ко мне заходят люди и начинают интересоваться моим бытом, отношениями в семье, не учитывая мои религиозные и национальные особенности? А если я хочу жить как Пророк (сас) и у меня вообще никакой мебели нет – на полу сплю, на полу кушаю…

Конечно, ребенок будет жаловаться, если начнутся допросы. Но это проблема отцов и детей, она всегда существовала. Так зачем же воспитывать в них Павликов Морозовых и возвращаться в прошлые ошибки? Вот в советское время была хорошая практика – классный руководитель в обязательном порядке раз в год приходил в семью ученика и смотрел, в каких условиях живет ребенок. Потом этот вопрос решался на общем собрании.

- Вот сейчас, если запретят хиджабы в школах, родители начнут переводить детей на домашнее обучение, такие разговоры в обществе уже есть. А тут ювенальная юстиция…

- В этом случае, одна проблема может решить другую. Возможно, это подтолкнет мусульманскую общественность на формирование мусульманских школ. Мы выступали с такой инициативой в 2010 году, открыли школу «Өмет» (Надежда). Планировалось, что это будет татарская мусульманская школа при мечети. Но местные не поддержали, зато было много желающих из турецких, азербайджанских, узбекских семей.

Проблема не в том, что нам кто-то чего-то не дает, проблема в нашем сознании – организовываем мусульманский лагерь – не хотят платить за своих детей. Вот, он 7000 рублей получает зарплату, что ему напрягаться. А смотришь, турок пашет. А почему он пашет? Потому что хочет, чтобы его ребенок стал образованным человеком, ему подмога в старость будет. Поэтому, дай Бог, будут формироваться мусульманские учебные заведения, а как это будет происходить, будут уже решать сами мусульмане.

- Если в национальных республиках платок все-таки станет разрешенным атрибутом единой школьной формы, то, что делать детям из мусульманских семей, которые проживают в иных регионах?

- Наш минус в том, что мы плохо работаем в правовом обществе, среди нас мало правозащитников, юристов. Это наша слабая сторона. Никто не имеет права запретить, это просто недопонимание, страх со стороны общества. Может быть, кто-то пытается выслужиться или наоборот, таким образом, выместить зло. Я повседневно с этим сталкиваюсь.

Чтобы не было исламофобии в обществе, нужно работать с учителями, директорами школ. К нам в мечеть приезжают дети из российских регионов, у которых вообще представление об исламе очень скудное, на уровне ТВ-передач, мы рассказываем им об основах веры, раздаем религиозную литературу. Нужно понимать, что работая с детьми, мы работаем с их родителями.

Платок для них проблема. А кто объяснил самому президенту Владимиру Путину, кто удосужился из муфтиев обратиться и сказать что такое «хиджаб», а что такое «никаб». Столько муфтиев в России и никто не отважился.

Они только кричать умеют: «Исламофобия! Исламофобия!». А что они сделали, чтобы этой исламофобии не было? С кем бороться? Со своим же народом что ли бороться? Кто виноват, что народ не грамотный? Поэтому, надо заниматься образованием, из-за отсутствия знания выходит невежество. Нужно начинать в первую очередь с детей, воспитывать в них уважение друг к другу, богобоязненность.

- Я помню, вы боролись с «голой» рекламой, размещенной поблизости с детскими учреждениями. Вам удалось повлиять на это дело, баннеры сняли?

- Дело закончилось тем, что вообще со всех сторон всю рекламу убрали. Нам даже не пришлось вступать в конфронтацию ни с властями, ни с рекламщиками, все разрешилось по воле Аллаха. Просто оказалось, что реклама в этом месте вообще не легальна.

- Всевышний в Коране говорит о мусульманах «Вы - лучшая из общин». Какова наша роль в истории человечества? Как мы можем повлиять на происходящие процессы в обществе?

- Подчиняться Корану, воле Аллаха, Пророку (сас), и имаму. Мы должны избирать лучших из нас - тех, кто поведет человечество из мрака к свету и будут справедливо отстаивать его интересы.

Нам нужны серьезные проекты – школы, детские сады, инфраструктура. Если мы хотим что-то видеть в будущем, нужно уже сейчас это вкладывать в наших детей. И нет в исламе чужих детей, все мы умма. Когда мы преодолеем хапужничество, дескать, вот моя территория, знать вас не знаю, когда беда одного мусульманина станет бедой других мусульман, тогда мы добьемся многого. Единственное, это не на словах все должно быть, а прежде всего на деле.

Ксения Сафиуллина

____________________

 Мечеть построена в 1924-26 годах, в честь 1000-летия принятия ислама в Среднем Поволжье ханом Волжской Булгарии Алмушем. Разрешение на постройку мечети дал лично Сталин. Строительство велось на народные средства по проекту инженера-архитектора А. Е. Печникова, разработанному в 1914 году.

 Мечеть была закрыта постановлением Президиума ТатЦИКа от 6 февраля 1930 года . В 1991 году возвращена общине верующих.