Они вернулись в Ислам
Добавлено: 24 фев 2015, 10:31
Они вернулись в Ислам
Мой дедушка был священником, принявшим монашеский сан, а мои родители — уже очень светскими православными. Конечно, меня крестили в детстве, как положено, несколько раз водили в церковь. А в 11-м классе я познакомилась с молодым человеком старше меня — одновременно успешным бизнесменом и глубоко верующим. Для меня это стало шоком: в моем сознании религия и мирская жизнь были разграничены. Мы разговаривали, я рассказывала про православие, а он — про ислам. И я видела, что того, с чем я не была согласна в православии, в исламе как раз не было.
В исламе нет обрядности и нет атрибутики — условно, не нужно носить крестик. Ислам лишен национальной составляющей. Если католик придет на службу в православную церковь, он мало что поймет — в том числе его ли это вообще религия. А если я зайду в мечеть в Египте, Турции, Саудовской Аравии, то пойму все. В исламе нет посредничества. В христианстве ты молишься святым, чтобы они передали твои молитвы, — для меня это всегда было загадкой. Если ты веришь в Бога, если ты признаешь, что есть Бог, который над тобой стоит, почему ты не можешь молиться именно ему? У меня недавно родилась сестренка, ее назвали Матроной. Я говорю: «Почему Матроной?» Мама отвечает: «Я молилась, когда была беременная, святой Матроне». «А в чем проблема молиться Богу?» — «Так быстрее доходит». — «С чего ты взяла? Откуда информация, что так быстрее доходит? Это можно как-то измерить?» На мой взгляд, это какое-то язычество! Меня крестили в честь Александры Федоровны, последней императрицы. И я не уверена, что она была в чем-то лучше меня: да, она была убита большевиками, но не за православную веру, а просто потому, что она была из монаршей семьи. Может быть, она действительно была прекрасной женщиной, светлой, чистой, но чем она лучше других, погибавших от рук большевиков за веру и оставшихся неизвестными? Вещи, которые привнес в религию человек, мне непонятны, я не готова им следовать, и поэтому я не могла быть православной. И при этом мне кажется абсолютно понятной концепция Бога в исламе: Бог один, он не был рожден, он посылал на землю пророков.
Я приняла ислам, и вскоре после этого мы c молодым человеком поженились. Конечно, мое обращение связано с ним — он открыл мне ислам, но даже если мы разведемся, вера никуда не уйдет.
Специальных мест для намаза в Москве нет, и это печально. Если молитва вот-вот начнется, я ищу какой-нибудь халяльный магазинчик и спрашиваю: «Можно ли у вас в подсобке сделать намаз?» На рынке легко найти дяденьку-узбека в тюбетейке и попроситься сделать намаз за прилавком. В кафе «Урюк» или «Чайхоне №1», какими бы светскими они ни были, люди часто молятся. На «Лубянке» в «Наутилусе» есть магазин мусульманской одежды Irada, там всегда позволяют сделать намаз или просто зайти в любой торговый центр и помолиться в примерочной. К тому же сейчас есть приложения в телефоне для мусульман: одно подсказывает время намаза, другое указывает направление.
К учебе ислам меня еще больше подстегивает: хочется бороться со стереотипами, что мусульманки безграмотные и не работают, а только сидят дома и нянчат детей. У нас в семье наоборот — муж меня поддразнивает: «Бросишь учебу — перестану тебя уважать. Ты должна ходить на все пары». Я как-то не сдала математику с первого раза, огорчилась ужасно и начала про себя бормотать: «Блин, еще и муж расстроится». Это услышал мой преподаватель и спрашивает: «Он что, вас бьет?!» Я такая: «Что? Господи, нет!» И воображаю себе: «Неужели они в самом деле считают, что, если я мусульманка, значит, меня избивают дома? Какой кошмар!» При этом учебу я, честно говоря, воспринимаю не как вложение в будущую профессию, а скорее как способ содержать мой брак в должном виде, быть интеллектуально подпитанной. Мой муж — очень образованный человек, и не хочется быть дурочкой, которая только и может что спросить: «Что тебе приготовить на обед?» Я даже думаю, что идея многоженства меня не смущает: наоборот, мне нужно личное пространство, мне нужно, чтобы мне было о чем поговорить с мужем. Когда вы общаетесь каждый день, вы можете уже все рассказать или все обсудить. Мне нужны дни, когда я могу просто сидеть, читать и смотреть документальные фильмы.
Александра. 19 лет, студентка РАНХиГС
Якуб пришел в Ислам
Мама ходила по квартире и звала меня. Но я не мог прервать молитву. Она зашла в комнату, увидела меня стоящим на коврике для намаза и молча закрыла дверь. Подойдя к моей жене, она спросила: «Что он там делает? Надеюсь, йогой занимается?» — «На самом деле он принял ислам», — ответила супруга. Скрывать мою новую религию от родителей получилось недолго. Мама была в шоке.
«Зачем ты сделал это?»
Я отвечал на этот вопрос так часто, что не уверен, совпадает ли моя позиция сегодня с моей позицией несколько лет назад. Это долгий путь. Ислам принимают не только после душевных потрясений или депрессии. Иногда ислам — это естественное решение для думающих людей, которые ищут живого общения с Богом.
Однажды я ехал в машине в Оптину пустынь. Мы искали старца Илия, одного из самых мудрых православных духовников. Я хотел порвать с праздной жизнью молодого обеспеченного москвича — травка, ночные клубы, дни, которые невозможно отличить друг от друга. Мне это надоело. Всегда ощущая присутствие Бога, я хотел облечь свои чувства в религиозную оболочку. Супруга была православной, и я собирался креститься. Я неплохо знал Библию, но несколько вопросов не давали мне покоя. Я не был уверен, что мой выбор правильный.
Отец Илий должен был помочь мне. Но его не оказалась на месте, и со мной согласился поговорить батюшка, его заместитель. В середине диалога я хотел уйти — пожилой, неприметный брюнет не смотрел мне в глаза, разговаривал шаблонными фразами. Я же ждал интимной связи с этим человеком, ведь через него в меня должен снизойти Святой Дух. Он должен был попытаться понять меня, заглянуть мне в душу, а не устало повторять избитые клише.
Я ехал в Оптину пустынь с огромными надеждами, а возвращался разочарованным. Сомнений стало больше.
Я начал читать про ислам. Неожиданно я обнаружил форму обращения к Творцу, которая отвечала на все мои вопросы, не требовала посредников и не ограничивалась ежеминутными просьбами о помощи.
Моя супруга приняла ислам спустя год после меня. Я прекрасно знаю, что для нее это не было процессом духовного выбора. И хотя она, прочитав Коран, признала его Божественным откровением, все равно в первую очередь это был вопрос сохранения семьи. И я ее понимаю. Она выходила замуж за одного человека, а однажды проснулась рядом с другим. Раньше вопрос религии в нашей семье вообще не поднимался. Внезапно он стал центральным. Конечно, это была конфликтная ситуация. Только спустя несколько лет выбор супруги стал осознанным.
Неофиты всегда в первые месяцы агрессивны в рвении навязать окружающим свое мировоззрение. Я в этом смысле от других не отличался. Отрицая все, что не имеет отношение к исламу, я говорил только о нем и исключительно с точки зрения непоколебимой истинности своей позиции. Поскольку я еще был подкован в христианстве, то моментально стал невыносим. Сейчас я понимаю, что никто не обязан идти моим путем. Но, чтобы это осознать, мне потребовалось время.
Ислам — это религия, которая ставит тебя в жесткие рамки. Ограничения в еде, развлечениях. Для выбравших религию добровольно это основа духовного пути. Но если ислам не является порывом, ограничения узурпируют твою свободу. Современное христианство тебя ни к чему не обязывает в быту, ислам — требует. Это мощный контраст.
Мы не роботы, запрограммированные на повторение ограниченного набора ритуалов, хотя телевидение зачастую рисует именно такую картину. Я могу не посетить проповедь во время пятничного намаза, потому что идеи имама мне кажутся слишком материалистичными. Или потому что мечети переполнены настолько, что сотни людей вынуждены молиться под снегом, который за несколько секунд превращает коврик в сугроб. Моя супруга не носит платок, потому что в Москве это опасно и она еще не готова.
Но я смотрю на весь мир сквозь фильтр ислама. Это сложно объяснить. Недавно я совершил хадж и отправился в Мекку. Я стоял в окрестностях горы Арафат, с которой свою последнюю проповедь произносил Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует. Вокруг собрались паломники-мусульмане со всего света — там были все оттенки черной, белой и желтой расы. Со мной творилось что-то невероятное. Это была эмоциональная вспышка, очень яркое переживание. Я будто почувствовал присутствие Всевышнего, словно он всюду и его можно вдохнуть.
Якуб, бизнесмен, 31 год
Мой дедушка был священником, принявшим монашеский сан, а мои родители — уже очень светскими православными. Конечно, меня крестили в детстве, как положено, несколько раз водили в церковь. А в 11-м классе я познакомилась с молодым человеком старше меня — одновременно успешным бизнесменом и глубоко верующим. Для меня это стало шоком: в моем сознании религия и мирская жизнь были разграничены. Мы разговаривали, я рассказывала про православие, а он — про ислам. И я видела, что того, с чем я не была согласна в православии, в исламе как раз не было.
В исламе нет обрядности и нет атрибутики — условно, не нужно носить крестик. Ислам лишен национальной составляющей. Если католик придет на службу в православную церковь, он мало что поймет — в том числе его ли это вообще религия. А если я зайду в мечеть в Египте, Турции, Саудовской Аравии, то пойму все. В исламе нет посредничества. В христианстве ты молишься святым, чтобы они передали твои молитвы, — для меня это всегда было загадкой. Если ты веришь в Бога, если ты признаешь, что есть Бог, который над тобой стоит, почему ты не можешь молиться именно ему? У меня недавно родилась сестренка, ее назвали Матроной. Я говорю: «Почему Матроной?» Мама отвечает: «Я молилась, когда была беременная, святой Матроне». «А в чем проблема молиться Богу?» — «Так быстрее доходит». — «С чего ты взяла? Откуда информация, что так быстрее доходит? Это можно как-то измерить?» На мой взгляд, это какое-то язычество! Меня крестили в честь Александры Федоровны, последней императрицы. И я не уверена, что она была в чем-то лучше меня: да, она была убита большевиками, но не за православную веру, а просто потому, что она была из монаршей семьи. Может быть, она действительно была прекрасной женщиной, светлой, чистой, но чем она лучше других, погибавших от рук большевиков за веру и оставшихся неизвестными? Вещи, которые привнес в религию человек, мне непонятны, я не готова им следовать, и поэтому я не могла быть православной. И при этом мне кажется абсолютно понятной концепция Бога в исламе: Бог один, он не был рожден, он посылал на землю пророков.
Я приняла ислам, и вскоре после этого мы c молодым человеком поженились. Конечно, мое обращение связано с ним — он открыл мне ислам, но даже если мы разведемся, вера никуда не уйдет.
Специальных мест для намаза в Москве нет, и это печально. Если молитва вот-вот начнется, я ищу какой-нибудь халяльный магазинчик и спрашиваю: «Можно ли у вас в подсобке сделать намаз?» На рынке легко найти дяденьку-узбека в тюбетейке и попроситься сделать намаз за прилавком. В кафе «Урюк» или «Чайхоне №1», какими бы светскими они ни были, люди часто молятся. На «Лубянке» в «Наутилусе» есть магазин мусульманской одежды Irada, там всегда позволяют сделать намаз или просто зайти в любой торговый центр и помолиться в примерочной. К тому же сейчас есть приложения в телефоне для мусульман: одно подсказывает время намаза, другое указывает направление.
К учебе ислам меня еще больше подстегивает: хочется бороться со стереотипами, что мусульманки безграмотные и не работают, а только сидят дома и нянчат детей. У нас в семье наоборот — муж меня поддразнивает: «Бросишь учебу — перестану тебя уважать. Ты должна ходить на все пары». Я как-то не сдала математику с первого раза, огорчилась ужасно и начала про себя бормотать: «Блин, еще и муж расстроится». Это услышал мой преподаватель и спрашивает: «Он что, вас бьет?!» Я такая: «Что? Господи, нет!» И воображаю себе: «Неужели они в самом деле считают, что, если я мусульманка, значит, меня избивают дома? Какой кошмар!» При этом учебу я, честно говоря, воспринимаю не как вложение в будущую профессию, а скорее как способ содержать мой брак в должном виде, быть интеллектуально подпитанной. Мой муж — очень образованный человек, и не хочется быть дурочкой, которая только и может что спросить: «Что тебе приготовить на обед?» Я даже думаю, что идея многоженства меня не смущает: наоборот, мне нужно личное пространство, мне нужно, чтобы мне было о чем поговорить с мужем. Когда вы общаетесь каждый день, вы можете уже все рассказать или все обсудить. Мне нужны дни, когда я могу просто сидеть, читать и смотреть документальные фильмы.
Александра. 19 лет, студентка РАНХиГС
Якуб пришел в Ислам
Мама ходила по квартире и звала меня. Но я не мог прервать молитву. Она зашла в комнату, увидела меня стоящим на коврике для намаза и молча закрыла дверь. Подойдя к моей жене, она спросила: «Что он там делает? Надеюсь, йогой занимается?» — «На самом деле он принял ислам», — ответила супруга. Скрывать мою новую религию от родителей получилось недолго. Мама была в шоке.
«Зачем ты сделал это?»
Я отвечал на этот вопрос так часто, что не уверен, совпадает ли моя позиция сегодня с моей позицией несколько лет назад. Это долгий путь. Ислам принимают не только после душевных потрясений или депрессии. Иногда ислам — это естественное решение для думающих людей, которые ищут живого общения с Богом.
Однажды я ехал в машине в Оптину пустынь. Мы искали старца Илия, одного из самых мудрых православных духовников. Я хотел порвать с праздной жизнью молодого обеспеченного москвича — травка, ночные клубы, дни, которые невозможно отличить друг от друга. Мне это надоело. Всегда ощущая присутствие Бога, я хотел облечь свои чувства в религиозную оболочку. Супруга была православной, и я собирался креститься. Я неплохо знал Библию, но несколько вопросов не давали мне покоя. Я не был уверен, что мой выбор правильный.
Отец Илий должен был помочь мне. Но его не оказалась на месте, и со мной согласился поговорить батюшка, его заместитель. В середине диалога я хотел уйти — пожилой, неприметный брюнет не смотрел мне в глаза, разговаривал шаблонными фразами. Я же ждал интимной связи с этим человеком, ведь через него в меня должен снизойти Святой Дух. Он должен был попытаться понять меня, заглянуть мне в душу, а не устало повторять избитые клише.
Я ехал в Оптину пустынь с огромными надеждами, а возвращался разочарованным. Сомнений стало больше.
Я начал читать про ислам. Неожиданно я обнаружил форму обращения к Творцу, которая отвечала на все мои вопросы, не требовала посредников и не ограничивалась ежеминутными просьбами о помощи.
Моя супруга приняла ислам спустя год после меня. Я прекрасно знаю, что для нее это не было процессом духовного выбора. И хотя она, прочитав Коран, признала его Божественным откровением, все равно в первую очередь это был вопрос сохранения семьи. И я ее понимаю. Она выходила замуж за одного человека, а однажды проснулась рядом с другим. Раньше вопрос религии в нашей семье вообще не поднимался. Внезапно он стал центральным. Конечно, это была конфликтная ситуация. Только спустя несколько лет выбор супруги стал осознанным.
Неофиты всегда в первые месяцы агрессивны в рвении навязать окружающим свое мировоззрение. Я в этом смысле от других не отличался. Отрицая все, что не имеет отношение к исламу, я говорил только о нем и исключительно с точки зрения непоколебимой истинности своей позиции. Поскольку я еще был подкован в христианстве, то моментально стал невыносим. Сейчас я понимаю, что никто не обязан идти моим путем. Но, чтобы это осознать, мне потребовалось время.
Ислам — это религия, которая ставит тебя в жесткие рамки. Ограничения в еде, развлечениях. Для выбравших религию добровольно это основа духовного пути. Но если ислам не является порывом, ограничения узурпируют твою свободу. Современное христианство тебя ни к чему не обязывает в быту, ислам — требует. Это мощный контраст.
Мы не роботы, запрограммированные на повторение ограниченного набора ритуалов, хотя телевидение зачастую рисует именно такую картину. Я могу не посетить проповедь во время пятничного намаза, потому что идеи имама мне кажутся слишком материалистичными. Или потому что мечети переполнены настолько, что сотни людей вынуждены молиться под снегом, который за несколько секунд превращает коврик в сугроб. Моя супруга не носит платок, потому что в Москве это опасно и она еще не готова.
Но я смотрю на весь мир сквозь фильтр ислама. Это сложно объяснить. Недавно я совершил хадж и отправился в Мекку. Я стоял в окрестностях горы Арафат, с которой свою последнюю проповедь произносил Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует. Вокруг собрались паломники-мусульмане со всего света — там были все оттенки черной, белой и желтой расы. Со мной творилось что-то невероятное. Это была эмоциональная вспышка, очень яркое переживание. Я будто почувствовал присутствие Всевышнего, словно он всюду и его можно вдохнуть.
Якуб, бизнесмен, 31 год